"Белый тигр" Карена Шахназарова вышел в прокат
Когда я встретила на вечернем сеансе "Белого тигра" веселого дошкольника с папой и симпатичную красотку на сносях с корзиной попкорна в обнимку, я поняла, что явно чего-то не догоняю. Потом уж догадалась - зрители, похоже, ожидали встретить вариант манги, вроде культового "Первого отряда", только без анимации, а с персонажами в 3D. Благо рекламные анонсы, оповещавшие о поединке солдата с танком-призраком именно к такому фэнтэзийному прочтению и располагали.
Что касается меня, то я-то считала, что иду на жесткий военный триллер, с налетом мистики, и с густой концентрацией обыденного ужаса война. Поскольку повесть "Танкист" Ильи Бояшова, которая легла в основу нового фильма Карена Шахназарова "Белый тигр", не сказать, чтобы детское чтение. Напрочь лишенная пафосной героики, она балансировала, между мрачным гротеском, в котором три персонажа походили не столько на "экипаж машины боевой" из песни "Три танкиста, три веселых друга...", сколько на всадников апокалипсиса, вместо коней оседлавших Т-34 и других бронированных чудищ, и мистической средневековой легендой. Типа тех, где исход войны решает поединок враждующих рыцарей. Вместо рыцарей - неубиваемый "Тигр", которого по всем расчетам быть не может, и убитый-воскресший Ванька-танкист, обуянный жаждой мести и ведомый охотничьим нюхом. В общем, такая смесь "Каприччос" Гойи то ли с "Моби Диком", то ли рыцарским эпосом.
Шахназаров от темы "Каприччос" не то, чтобы отказался, но заметно смягчил их. Неизвестный танкист, ставший Иван Ивановичем Найденовым, в исполнении Алексея Верткова, пугает своим обликом зрителей только в первых кадрах, а потом - остается вполне даже симпатичным отрешенным героем, погруженным в какие-то очень сложные переговоры с подбитыми танками и прочей покалеченной бронетехникой. А в свободное от боев время - в молитвы Танковому Богу, что управляет золотистым Т-34 и посылает на землю гром и молнию. Что же до сцен танковой атаки, в которой сгорают, как свечки, танки, их экипажи, пехота на броне и вообще все живое, то они при всем ужасе, по счастью, не блещут натурализмом. Мотив ужасов войны остается среди основных в фильме, но он, как ни странно, впечатляет не в момент большого аттракциона с участием танков, а ближе к финалу - когда по руинам берлинской улицы идут толпы пленных, покалеченных, разоруженных, и на них смотрят - без улыбок и торжества победителей - те красноамейцы, кому повезло дожить до этого дня. Война не как искусство, а как сама смерть - и есть один из главных образов этого фильма. И в этом смысле "Белый Тигр" своего рода неточная рифма к "Всаднику по имени Смерть".
Точно так же, как в сюжете про террористов Шахназарова интересовали не исторические, а экзистенциальные, в сущности, проблемы, так и в "Белом тигре" его занимают не подробности реальных битв, а извечный поединок добра и зла. А главное - что, собственно, есть добро. Образ Найденова, равно как и его товарищей по оружию - наводчика Крюка, охочего до барахла и баб, и якута-алкоголика, умудряющегося в секунды закидывать снаряды в пушку, как-то не очень тянут на "положительных" героев. Поначалу кажется, особенно, когда обнаруживаешь, что в фильме использована музыка Вагнера, что Шахназаров раскручивает эпическую тему "Нибелунгов". Со всеми ее ключевыми лейтмотивами - рока, проклятия, обреченности и невозможности выскочить из замкнутого круга убийств и смертей. Но в эпосе речь все же идет о противостоянии человека року и судьбе, а в "Белом тигре" герои, как бы это выразиться, не совсем люди. О "Белом тигре" один из пленных сообщает, что он "торжество немецкого духа". Да и "наши" - немножко странны. Заговоренный Ванька Смерть в финале испаряется вместе с танком, запасшись снарядами с головой и выше. Он - то ли живой, то ли мертвый. Словом, не герои, а какие-то кентавры.
Но кто сейчас помнит о кентаврах, полулюдях-полуконях? Наши кентавры - это полулюди-полутанки. Да-да, получается - прадедушки Терминатора. По крайней мере, битва "Белого тигра" с нашей модернизированной Т-34 - дуэль машин в антураже "Мертвеца". Ну или по крайней мере, мертвой деревни. Не уверена, что режиссер задумывал такой приквел из архаической истории Терминатора, но складывается сюжет именно такой.
Но не только герои получились у Шахназарова "кентаврическими". Сам фильм тоже двойственной природы - с одной стороны, битва бронированных гигантов и спецэффекты, а с другой - совершенно роскошно снятая сцена капитуляции и последнего обеда Кейтеля с немецкими генералами после нее. Кстати, сцена сделана на основе дневников Кейтеля. Эта сцена - вся в сюрреальном духе "Города Зеро". Реальность сместилась и поползла. Вместо нее вполз ужас - даже не смерти, но абсурда, невозможного. На мой взгляд, эта сцена, которая ни в какой триллер не вписывается, лучшая в фильме.
И последнее. Старинный сюжет о битве кентавров с лапифами был отчасти метафорой схватки цивилизации и варварства. В "Белом тигре" ужас в том, что в этой битве кентавров цивилизации нет. Лапифы умерли давным-давно. Остались кентавры и терминаторы, для которых война - естественное состояние? И этот вопрос зависает перед каждым в финале картины.